Конечно, Бильбо следовало бы остеречься, но уж очень деспотичной натурой был Смог (Р Х1976-186, X2002.139).
В своей речи Хрущев, осуждая Сталина, все же отрицает, что тот был "безумным деспотом"84. Он не стал бы опровергать это утверждение, если бы это не был широко бытующий эпитет. Цель Хрущева состояла в дискредитации Сталина, но дискредитировать саму систему он не собирался. Хрущев нуждался в системе, чтобы оставаться у власти. Менее чем двумя страницами ниже, обращаясь к делегатам с просьбой помочь ему устранить последствия "культа личности" Сталина, Хрущев призывает съезд "вести борьбу против произвола лиц, злоупотребляющих властью"85. По сути, он здесь дает определение деспотизма. Хрущев хотел, чтобы и волки были сыты и овцы целы. Результатом его действий стал возврат к коллективному управлению, что сделало более безопасной жизнь высших чинов Коммунистической партии, но при этом не затронуло диктатуру пролетариата.
Читатели советских времен, хорошо знавшие секретный доклад, без труда видели скрытый намек на Сталина в словах "уж очень деспотичной натурой", вне зависимости от того, вкладывала ли в них этот смысл сама переводчица. В 1921 г., еще до того, как Сталин стал политическим лидером, Корней Чуковский написал детское стихотворение "Тараканище"86. В пост-сталинский период целое поколение тех, кто не знал, когда в действительности эта история была написана, восхищалось ею как пародией на Сталина. Идентификация таракана со Сталиным повисала на одном единственном слове усищах, визитной карточке Сталина, — но именно таким образом обычно и играли в прятки с цензором.