– Не зря я боялся этой задачи, – сказал он. – Ибо, кажется, будет она моей последней. С этой несчастной дочерью людей пропаду я в глуши, и имя мое будут презирать в Дориате: если только узнают там хоть что-нибудь о нашей судьбе. А все остальные наверняка убиты, и лишь она одна оставлена в живых; но не из милости.
Тут нашли их трое из тех, что были с ними, бежавшие от Нарога при появлении Глаурунга и после долгих блужданий вышедшие к горе, когда рассеялся туман; увидев же, что там никого, они решили пробираться домой. Тогда к Маблунгу вернулась надежда; и теперь они двинулись на север и на восток, ибо с юга дороги в Дориат не было, а с падением Нарготронда стражам было запрещено наводить переправы, кроме как для выходящих из страны.
Медленно шли они, как те, что ведут усталое дитя. И чем дальше отходили они от Нарготронда и приближались к Дориату, тем мало-помалу сила возвращалась к Ниэнор, и она час за часом послушно шагала, ведомая за руку. Но в больших глазах ее была пустота, и она не слышала ни слова и не произнесла ни слова.